В Великую Отечественную войну погибли десятки миллионов людей. К примеру, только из Бичурского района из 100 призывников 1923-го года рождения вернулись домой только трое. Один из этих счастливцев - мой отец Гавриил Григорьевич Тюрюханов. Не буду рассказывать о его довоенной и послевоенной жизни, о наградах: фронтовых и трудовых. Хочу рассказать о тех военных эпизодах, где он чудом остался жив. Отец не любил вспоминать про войну. И эти эпизоды собраны из его редких рассказов, воспоминаний родственников и из газетных публикаций. Июнь 1941-го года. Первый выпуск в Бичурской средней школе. В книге записей выдачи аттестатов имя Тюрюханова Гавриила Григорьевича стоит за №3. Вся жизнь впереди!

Но тут началась война. Отец мой был очень маленького роста, может из-за полуголодного детства, может из-за особенностей развития. Брать в армию его не хотели, но всё же уже в августе 41-го он был призван. Когда колонна новобранцев, двигающаяся пешим строем, остановилась на привале где-то на Заганском хребте, ребята решили собрать все имеющиеся у них деньги и закопать их под приметной берёзой. Пусть тот, кто вернётся первым, их откопает. Интересно было бы узнать: воспользовался ли кто-нибудь этим уговором. Отца, как человека грамотного, с десятью классами образования, направили в артиллерийскую школу. Он был зачислен в 321-ую дивизию (позже переименованную в 82-ую), которая дислоцировалась на 77-ом разъезде железной дороги им. Молотова Забайкальского военного округа. Дивизия занималась военной подготовкой и строительством фортификационных сооружений Бородинского укрепрайона. После обучения артиллерийскому делу были проведены учебные стрельбы, где Тюрюханов Гавриил, как наводчик орудия, отличился. Командир, проводивший учения, увидев отличившегося, спросил: «Это что за чучело?». Молодой солдат маленького роста был одет в огромную шинель с длиннющими рукавами и сапоги далеко не по размеру. Командир приказал в знак поощрения найти для солдата соответствующее обмундирование, что и было сделано. 12 июня 1942-го года дивизия по железной дороге от ст. Тасырхой отбыла в действующую армию. С 26-го по 30 июня на участке разъезда Калинине Сталинградской железной дороги дивизия произвела выгрузку. 321-ая дивизия была сразу направлена на участок, где шли тяжёлые бои. Сосредоточились в районе Большой излучины Дона - Ново-Григорьевка-Сиротинская. Форсировали Дон и перешли в наступление на участке Перекопка-Ближняя Перекопка. Здесь при переправе через Дон в районе города Калач отец чуть не утонул. Вот как он вспоминал об этом: «Ростом я был меньше всех во взводе, воды боюсь. Стали реку переходить, я еле-еле достаю до дна и вдруг проваливаюсь, с головой ухожу в воду. Мой земляк, бичурянин с Большой улицы, подстраховал меня, схватил сзади за воротник, поднял и ворчит: «Держись, ногами-то шевели!» А я не могу. В общем, Осип Куприянович Афанасьев спас меня». Однажды осенью, в холодную сырую погоду на ночевку в маленький домик набилось столько бойцов, что просто некуда было ступить. Самый маленький солдат Тюрюханов уместился, свернувшись калачиком, под печкой. Начался артобстрел. Снарядом разворотило дом. Все, находившиеся в нём, погибли. Печка защитила отца, у него только каблук от сапога оторвало осколком. В Сталинграде зимой 1942 года был контужен. Пролежал на морозе, вмёрзший в снежное месиво несколько часов. В госпитале провел 3 месяца. А когда вернулся в свою часть, его никто не мог узнать. За три месяца нормальных условий, лечения и хорошего питания он вырос до 187 сантиметров. А однажды из первой линии окопов отца и ещё одного бойца отправили за обедом. Обед они получили в термосах, которые можно было переносить как рюкзаки за плечами. Когда возвращались на свои позиции, начался минометный обстрел. Они прыгнули в воронку, а термос остался на кромке воронки. Мина разорвалась совсем рядом. Когда рассеялся дым, Тюрюханов увидел такую картину. Товарищ его сидит на дне воронки без головы и сверху на него из разбитого термоса льется суп. Я не могу забыть каким тоном, рассказывая это, отец сказал: «Стра-а-ашно!» В 1944-м году прямым попаданием бомбы был разбит штаб полка. Отец в это время уже служил при штабе. И вот как-то ночью его вызывает начальник штаба и в присутствии незнакомого офицера отдает приказ: «Взять пакет и доставить на первую линию окопов». А тьма была непроглядная. Начальник штаба приказал взять в руки провод линии связи и таким образом добежать до нужного места. Отец побежал. А в лесополосе его схватили немцы, обезоружили, отобрали пакет. Дали в руки ракетницу и на ломаном русском предложили указать ракетами месторасположения штаба. И пригрозили, что если он этого не сделает, то будет убит в спину. У него на ремне, на боку висела лимонка, а когда он бежал, лимонка сбилась на спину и немцы, обыскивая его, ее не заметили. Повернув назад и отбежав на небольшое расстояние, он швырнул лимонку. Раздался взрыв и крик. Тюрюханов прибежал и доложил о случившемся начальнику штаба. Незнакомый офицер сразу выбежал. Гавриил Григорьевич за это, был представлен к награде, но награда так и не пришла. И только много лет спустя, в 1948 году, когда он увольнялся из армии, стало известно объяснение этой истории. Отца встретил офицер с израненным лицом и рассказал, что это была проверка. Офицер СМЕРШа узнав, что Тюрюханов - сын врага народа служит в штабе, вынудил его начальника устроить проверку. И именно этот офицер оказался проверяющим и был ранен лимонкой отца. Эта история имела ещё дальнейшее продолжение. Когда Гавриил Григорьевич вступал в партию (а в те времена приём осуществлялся в г. Улан-Удэ) комиссия выслушала биографию и ответы на вопросы. Казалось бы, дело решённое: фронтовик, имеет награды. Но председатель комиссии сказал: «Так товарищи! Я думаю, что сыну врага народа не место в нашей партии!». А на выходе из кабинета отца догнал вопрос: «А кстати, где ты служил?». Отец ответил. А через некоторое время его вызвали в райком партии и предложили написать заявление второй раз. Он отказался: «Заявление в партию пишут один раз!». А ещё через несколько дней на заседание педсовета (отец тогда работал в школе) пришёл секретарь райкома партии и вручил ему партбилет. А позже узнал, что в его личном деле стояла запись: «Проверен огнём!».

В начале 90-х годов отца пригласила на юбилей своего мужа сестра Вера, которая жила в Читинской области в посёлке Газмурский Завод. Муж сестры, тоже участник Великой Отечественной войны, повел отца в музей. Там он увидел фотографию фронтовика, с которым вместе воевал. Мало того, они ели из одного котелка и спали, подстелив одну шинель и укрывшись другой. Расстались они при следующих обстоятельствах. На территории Польши рота остановилась на ночевку на железнодорожной станции в бетонном пакгаузе. Утром после команды «Подъём!», солдаты начали выбегать из пакгауза. Отец с другом тоже побежали. Тут он почувствовал, что выронил из-за голенища сапога ложку. Он вернулся за ложкой, а в это время по широким дверям ударил снаряд. Его друг был тяжело ранен, попал в госпиталь. Больше он ничего о нём не знал. Оказалось, что он жив, только потерял ногу, и живёт в этом же поселке. Какова же была радость встречи! А солдатская ложка спасла отцу здоровье, а может быть и жизнь! В 1943-м году от аппендицита умерла его мать - моя бабушка. Мне неведомо как он узнал об этом, как пережил это. Дома остались малолетние сестры и братья. (Их отец был репрессирован ещё до войны). Как они выжили, трудно представить. Тётя Вера несколько лет назад привозила своих внучек показать малую родину, рассказать, где она жила и как. Жила в нищете и холоде. Показала колодец и рассказала, что она и её самый младший брат Савелий хотели утопиться. Постояли на срубе колодца, и стало страшно. Решили посидеть в снегу, чтобы простыть и умереть, но сильно замёрзли и пошли в дом. А в школе, перед уроком физкультуры, их спрашивали, завтракали ли они сегодня. Если нет, то от урока освобождали.

После окончания войны Гавриил стал занимать офицерскую должность и получать аттестат, деньги по которому частично шли на займы в фонд обороны, а частично присылали семье. Ещё ему было разрешено посылать посылки. Это дало возможность семье выжить. Описывая ужасы войны, отец вспоминал такой эпизод. Когда утих бой, за какой-то небольшой польский городок, солдаты остановились на отдых. Откуда-то были слышны непонятные тихие звуки: то ли плач, то ли стоны. А когда нашли источник звуков, просто обомлели. Звуки доносились из закрытого колодца. Колодец был набит детьми: живыми, убитыми и ранеными. В конце войны у отца появился фотоаппарат. Вернувшись домой, он привёз толстый гроссбух с фотографиями. Под каждой фотографией простым карандашом каллиграфическим почерком даны пояснения. Вот одно: «Последнее фото командира роты автоматчиков. Погиб, отойдя десяток шагов от места съемки». И ещё одна подпись под фотографией: «Гельфанд З.Е. Спас от смерти». Кто был этот человек, и что произошло, теперь уже не узнать. В январе 1945-го года у маленького польского хуторка сержант Тюрюханов, молоденький лейтенант и водитель из штаба захватили машину у отступающих немцев. В машине оказалось продовольствие, спиртное и оружие. Как водится, выпили, закусили. Решили проверить иностранное оружие, посоревноваться. Расстреляли почти весь боезапас. И тут напоролись на отступающую вражескую батарею. Водитель убит наповал, лейтенант истекает кровью, отстреливается только сержант. Лишь чудом оказавшийся там Т-34 спас их от неминуемой гибели. Но лейтенанта до госпиталя довезти не удалось, умер. А сержант Тюрюханов дал себе зарок: «Не пить!». И остался верен ему до конца жизни. Были на войне и удивительные встречи. Отец два раза встретил своего друга детства Петрова Тимофея Васильевича. Один раз в Польше увидел знакомую фигуру возле лошади с телегой, на которой была катушка с проводами. (Тимофей был связистом). А второй раз в поверженном Берлине на концерте Лидии Руслановой на ступеньках рейхстага в мае 1945 года. Оба бойца тогда расписались на стене рейхстага. Хочется рассказать о ещё более удивительной встрече, как об отголоске войны. В 80-е годы отец поехал в Германию в составе туристической группы. В группе оказалось два человека, знающих немецкий язык: отец и учительница иностранных языков. Они договорились не показывать виду, что понимают немецкую речь. В те времена было принято в последний день туристического маршрута устраивать прощальный вечер в ресторане. Женщина-гид, сопровождавшая группу в этой поездке, подходила к каждому столику, присаживалась, спрашивала о впечатлениях. Тут-то и выяснилось, что отец знает немецкий язык. Гид поинтересовалась: «Где же вы выучили язык?». Он рассказал, что после войны три года служил в штабе 8-ой армии в г.Веймар. Гид спросила: «А где же вы там жили?». Отец сказал, что жили с двумя товарищами у пенсионерки, бывшей балерины Берлинского театра оперы и балета. Она назвала имя: «Николай?». Отец удивился, так звали его товарища, и сказал: «Нет». Она переспросила: «Гоша?». Он ответил: «Да!». Так звали его товарищи в неофициальной обстановке. Выяснилось, что эта женщина была внучкой балерины и часто приезжала к бабушке со своей матерью.

Домой вернулся в мае 1948-го года. Поднял на ноги своих сестёр и братьев, вырастил четырѐх детей. Рассказы о нём слушают его семь внуков и шесть правнуков. Работая в детском доме и в школе, помог стать достойными людьми многим и многим бичурским ребятишкам. Всей своей послевоенной жизнью отец доказывал: не зря он выжил в этой войне.

Орден Красной Звезды

Медаль «За взятие Берлина»