Дамбаев Борис Бадмаевич (20.02.1922-03.03.2008), уроженец Верхней Иволги. Окончил 7-летку, учился 1,5 года в театральном училище в Улан-Удэ. Из –за внедрения платного образования во всех учебных заведениях страны с 01.09.1940 – он оставил учебу. Поддержать материально студента никто не мог. В улусе была возрастная мать, простая труженица колхоза имени «И.В. Сталина», и как все колхозники страны получала за свой труд натуральную оплату: зерно, мука, сено. Отец иногда вспоминал годы обучения в училище и изредка позволял себе для своего окружения демонстрировать артистические навыки. Папа ловко мог имитировать говор, повадки, изречения, улавливая какую-то особенность характера близких, родных и знакомых людей и выдавать эту сценку веселым шаржем. Подражатель воплощал в своей роли особенность героя так, похоже, что короткая пьеса вызывала бурю смеха. Покинув училище, папа несколько месяцев жил и работал в городе. Учился в ДОСААФ, поступив в группу подготовки лётчиков. Через 4 месяца, приехав в родную обитель, он сообщил матери о трудоустройстве в городе и поведал про свою мечту о небе. Но в ответ сын-отхон услышал раздраженный материнский протест. И молодой человек осел в родном краю, зарабатывая насущный хлеб счетоводом-учётчиком в колхозе им. И.В. Сталина. Так стартовала трудовая деятельность отца. Уже в раннем возрасте судьба подвергла его тяжелой проверке жизни: массовый голод 1933 года – выжил! Но ещё более жестокое, мучительное и долгое испытание довелось пережить во время Второй мировой войны.

   Призвали отца в Красную Армию в феврале 1942 из улуса Верхняя Иволга Иволгинским РВК. Крайне редко вспоминал солдат фронтовое лихолетье, адскую картину боя: свист пуль, взрыв снарядов и бомбометание вражеских самолетов, рёв и металлический скрежет орудий… земля под ногами вздрагивала, словно живое раненное тело. Повествование боевых сражений ветерану войны давалось нелегко. Неторопливо рассказывая эту быль, он негромко и глубоко вздыхал, долго молчал, только желваки выдавали волнение и горечь переживания, лишь иногда тихо украдкой смахивал горькую слезу. Солдат войны излагал жуткие картины боя, припоминал и называл имена своих друзей, с кем плечом к плечу сражался против вражеской нечисти. «Тягостно бывало зимой. Собачий холод пронизывал до костей,» - начинал он беседу, - «только горячая пища могла выдавать степень озноба: обжигающая еда вызывала в телах неудержимую дрожь, голос выдавал звучные отрывистые слоги слов, а зубы выстукивали чечетку. Через некоторое время этот «самодеятельный зубастый ансамбль» постепенно затихал. Теперь смех властвовал среди бойцов: они вспоминали свои картинки оттепели и подтрунивали над собой. Рассказывал и о пеших переходах. В этих походах зимой приходилось спать и на снегу. Группировались: чья-то шинель стелилась на снег, а другая – поверх нас «одеялом». Так коротали зимние ночи в пути. И никто не болел. В передышках между боями приходил к нам грузин, в звании капитана, и часто баял нам анекдоты. Хоть отчасти мы их знали, однако с удовольствием слушали в очередной раз. Завидев присутствие знакомого капитана, бойцы подтягивались к «нашему шалашу» и с удовольствием вслушивались в его сказ. Лишь первая фраза офицера: «Идет курочкин сын…». Оглушительный дружный и заразительный хохот воинов сотрясал студёный холодный воздух над нами. Нам становилось уютнее и веселее. Все лица расплывались в улыбках, а глаза загорались искорками веселья. Взвод был из воинов разных народов. И практически на каждом национальном языке, как и в бурятском, нет слова «цыпленок», а есть понятие в переводе как «курочкин сын». Все чувствовали тепло единства и родства: мы были так похожи! « Было это знойным летом. Ночь, кромешная тьма. Неистово хотелось пить, жажда истязала. Река рядом, а до её живительной воды около 30 м, и – крутой обрыв. Береговое плато из камней и галек. Немцы вблизи. Они видят нас, выпуская яркие ракеты, и часто простреливают наше расположение. Мы решили пробираться к реке и по очереди приносить в каске воду. Очередной смельчак двинулся в сторону реки. Ждем его на краю обрыва и слышим предательское шуршание речной гальки от пластунского движения нашего товарища. Тихо. Только слышим свисты пуль. Ждем друга. Наконец-то добытчик добирается до нас и передает каску, наполовину наполненную водой. Вот она желанная влага! Каждый из нас делал считанные глотки, утоляя жажду. Эта вода была волшебного вкуса! «Но самыми изнурительными пытками для нас, - говорил отец, - были долгие и утомительные пешие переходы на десятки километров, они совершались чаще всего в ночное время. Марши были и в дневные часы. Эти длинные нелегкие походы проводились при полной экипировке пехотинца, вес воинского снаряжения свыше 20 кг. Жизнь солдата усугублялась не только ночными маршами, но и сложностью дорог, грязью, пылью и непогодой. Слякоть прилипала к обуви, тяжелела ноша, неприятная сырость пронизывало тело. Десятки и десятки километров пройденного пути, усталость даже в добрую погоду, однотонный разговор однополчан в пешем строю и однообразно повторяющийся такт шагов усыпляли бойца, и - солдат на ходу погружался в глубокий сон. И только бодая лбом в снаряжение или спину впереди идущего пехотинца в строю, или запнувшись, а иногда уйдя на несколько метров в сторону от строя, либо упав, просыпался солдат, и - догнав своих, снова становился в строй. А через некоторое время, изнеможение воина вновь выделывало свои курьёзы. Только редкие окрики: «подтянись!», «не отставать!» пробуждали спящих в строю служивых. И как только объявляли долгожданную передышку или обед – бойцы ничком валились наземь. Эта незабываемая эпопея солдатской жизни на войне! Отец очередной свой рассказ завершал: «Было очень тяжело, но мы выстояли! Так мы на войне держались друг за друга, как брат за брата, вопреки ненавистному фрицу, наперекор мучительным испытаниям: долгим, изнуряющим и томительным походным маршам, трескучим морозам, пронизывающим ветрам, удушающей жаре и т.д.»

   В далеком бурятском улусе Верхняя Иволга старенькая матушка, колхозница - Амбаева Лубса-Ханда получила сообщение на папирусной бумаге о военной награде сына. Эта награда августа 1943г. - медаль «За отвагу» послужила основанием написать для матери бойца Дамбаева справку от командира части №021-Н, подполковника Подлесного об образцовых выполнениях боевых заданий её сына, проявленные при этом доблесть и мужество. Военный документ дал возможность женщине получать в колхозе добавку в продовольственном обеспечении. Затем после войны наш отец успешно выступал в числе спортсменов сборной команды Иволгинского района на республиканских соревнованиях. Так, в газете «Бурят-Монгольская правда» за 16 августа 1950 года, №165 (9869) написано: «В выходной день на стадионе имени 25-летия Бурят-Монгольской АССР начались соревнования по национальной борьбе и стрельбе из лука. Улан-Удэнцы любят эти старинные национальные виды спорта. Сколько ловкости, умения нужно, чтобы выйти победителем! На этом празднике Сурхарбан Дамбаев Борис стал чемпионом республики!: в центре – Борис Дамбаев. Заместитель председателя Совета Министров БМАССР тов. Хангалов вручил каждому победителю алую ленту чемпиона, грамоту комитета по физической культуре и спорту при Совете Министров БМАССР и часы. Алая чемпионская лента, по двум краям которой крупными золотыми цифрами красовались – 1950, хранилась у нас долго. Мы берегли эту реликвию и гордились отцом.

   Папа был добродушным собеседником, отзывчивым человеком и бескорыстным помощником в хозяйственных заботах родных. Так, однажды в 1972 году он заехал к родным в село Баянгол, близ Хурумши. Там жила его двоюродная тетя, которой было за 70 лет. На вопрос о житье и бытие, родственница посетовала на отсутствие зимнего запаса дров. Старушка воспитывала троих несовершеннолетних внуков-сиротинушек, их родители погибли в автокатастрофе. Биография этой немолодой женщины была интересной, но вместе с тем трагичной. Помню, как в 1963 эта родственница приехала к нам. В доме мы были вдвоем и вели незатейливую беседу. В какой-то момент бабулька встала со стула и прошлась грациозной, статной и гордой походкой. Я застыла от впечатления. Меня очаровали её бесшумный шаг, величественность и легкость. Не заметить этой яви было не возможно. Тогда я посещала хореографический кружок, поэтому понимала значение: «легкий шаг» и «держать спину прямо». Когда мама пришла с работы, я рассказала о таком чудном перевоплощении деревенской бабки. Моя родительница поведала мне: «Эта тетушка была женой сотрудника Посольства СССР в Монголии. Её муж в 30-х годах репрессирован». И сентябрьским воскресным днём 1972 года выехали мы в лес добывать валежник. Отец заранее вел поиск сушняка. Бревна были сухие, добротные, в основном сосняк. Итак, бабульке завезли два полных борта ГАЗ-51 дровяного долготья. Таким образом, отец частенько снабжал дровами и чету стариков Лобановых, своих сестер в Верхней Иволге. Пилить двурушником бревна на дрова, умение им владеть на распиле чурок и как правильно использовать инструмент при валке дерева, безопасно орудовать топором при заготовке дров и расколе чурок – всему этому учил меня папа. Его воспитание было строгим и требовательным. Мне вменялось и чтение для двух младших братьев. Так, после выполнения домашних забот и учебных заданий, наступало время «свободного полета», и я занималась чтением книг для младших. Два моих маленьких брата: пятилетний Лёня и меньше четырех лет Саша стали уже постоянными слушателями вечерних чтений. Читку старалась проводить внятно, четко, с интересом и выражением, парой используя гримасы. После каждого материала, братья по очереди пересказывали суть прочитанного. Так мы жили. Но, папа не всегда был «белым и пушистым», он мог позволить себе выпить, причем крепко, а порой допускал устраивать дома разнос. Проходило время, все утихало, воцарялся мир в доме. А бывало односельчане, родственники приводили его домой в «начитанном-начитанном» состоянии от немалого объема употребившего алкоголя. Однажды в 90-х годах студёной зимой поздно вечером привел его Володя Добчинов, наш друг детства, родственник и сосед. Отец скованным движением переступил высокий порог дома, шаги ему давались тяжело, его трясло, речь была несвязной и непонятной, он был словно кукла. Меня охватил неподдельный испуг и ужас. В тот вечер я впервые заставляла и уговаривала отца выпить 100 граммов водки, но он наотрез отказался. А на утро кожа на пальцах родимого батьки вздулась куполом белой пленкой. Позже папка осознал трагичность этой ситуации. А медики приняли все необходимые меры, и каждый день тятька ходил на перевязки - все кончилось благополучно. Благодаря усилиям Володи и медиков, мой отец остался живым и здоровым. Дай Бог, Володе и медикам здоровья и счастья!

   Основной сферой деятельности отца после окончания войны – водитель авто разных марок в системе народного хозяйства: энергетики, культуры, образования, торговли и пищевой промышленности. Трудился слесарем и вахтером. Трудовой стаж – более 50 лет. В 1958 году завершил строительство добротного дома, позже формировал подсобные строения для домашней живности. Семья содержала в своем подворье домашних животных в размере разрешенной нормы государством. Хозяйство обеспечивало нас мясом, молоком, шерстью и овчиной. В доме всегда были свежие продукты. Годом позже отец соорудил во дворе большой с печным отоплением гараж, куда свободно вмещалась хлебовозка марки ГАЗ-51. Этот гараж давал семье ещё один доход, поскольку в 60-е годы во многих организациях отсутствовали теплые гаражи. Папа умел шить, прясть овечью шерсть, вязать носки и варежки. Он давал маме советы как правильно посадить рукав в пройму, запросто мог заняться выделкой овечьей шкуры и шить из овчины куртку или доху. Бутид Цыбикжаповна Балданцыренова (Верхняя Иволга) рассказала мне на днях, что в молодости мой отец запросто шил себе модные кепи и демонстрировал технологию их изготовления. Папка был и сапожных дел мастер. Подшить валенки, сшить бурку-обувь, смастерить для меня кожаные тапочки – это ловкость его рук! В отцовском плодовом саду более 45 лет росли сибирские яблони, кусты лесной смородины, вишни и малины. Плоды отличались вкусовыми качествами и без вредителей. Ежегодно мешками собирали урожай в начале сентября и недорого продавали на Центральном рынке в Улан-Удэ. Меньше, чем за час торговля заканчивалась, возвращались домой с хорошей выручкой советских денег.

    Папа говорил: «Хуниие хэрэггуй юумээр бү haaтуулагты!» Он учил нас и культуре общения: без надобности не отвлекать людей от дел. Многие дела, вещи и проблемы папа решал технически так умно, витиевато и причудливо, с какой-то удивительной импровизацией и инженерной находкой. Такая вдумчивость и неординарное решение проблемы меня всегда поражали. Всякий раз, обнаружив необычное мастерство папы, удивляло меня и восхищало. У моего отца была светлая голова! Словом, мой отец был достойным сыном Отечества, примерным тружеником страны, строгим семьянином и на все руки – мастером! Он вырастил, воспитал 3 сыновей и дочь.

Орден Отечественной войны II степени